Нацисты называли этот день «Праздником освобождения города от ига большевизма». Однако в реальности для смолян начались два года каторжного труда, голода и страха. Из 120 тысяч жителей освобождения города дождались только двадцать тысяч…
Сейчас на улице Большой Краснофлотской Вере Московкиной трудно найти место, где в 1940-е годы находился ее дом. Вере Ивановне было 12 лет, когда Смоленск захватили нацисты. Тогда постройки на их улице чудом уцелели.
На этом фотоснимке Вера у соседского дома, куда ее семья перебралась, когда нацисты заняли их дом. Чтобы выжить, все ценности пришлось обменять на еду. Но все быстро закончилось, и пришлось питаться травой.
Вера Московкина, жительница Смоленска, бывшая малолетняя узница фашистских концлагерей:
«Летом, конечно, полегче было. У нас рядом луг был. Щавель собирали, всякие травки. Бабушка моя травки знала. Дедушка очень мало попользовался, потому что в ноябре месяце он умер. Умер именно от голода. Опух».
Уже к осени 1941-го Смоленск покрылся указателями на немецком языке. В здании бывшего мединститута – теперь здесь филармония – разместилась городская управа, которая пыталась организовывать общественную и хозяйственную жизнь. Жителям Смоленска было запрещено появляться без новых удостоверений, а также покидать пределы города. Была введена обязательная трудовая повинность.
Михаил Гойдин, историк, экскурсовод:
«Каждый день они должны были являться на биржу труда, чтобы получать наряды на работу: на расчистку завалов, ремонт дорог, уборку улиц, строительство зданий. Каждый день они получали за это плату. Плата составляла 200-300 г. хлеба».
В Смоленске ходили слухи о поголовном расстреле еврейского гетто, рабочих цыганского колхоза в Александровке и пациентов психиатрической больницы в Гедеоновке. То и дело у смолян исчезали родные и соседи. А в ноябре 1941 года на нынешней Большой Советской на глазах у жителей немецкие конвоиры расстреляли колонну пленных красноармейцев, которых переправляли в один из лагерей. За ночь были убиты пять тысяч советских граждан.
Вера Московкина, жительница Смоленска, бывшая малолетняя узница фашистских концлагерей:
«Было буквально усеяно трупами – вся Большая Советская. И почему-то целые сутки их не разрешали хоронить».
Масштаб жертв стал известен только в декабре 1943 года, когда комиссия по расследованию преступлений нацистского режима под руководством Николая Бурденко провела эксгумацию захоронений времен оккупации. Один из концлагерей находился на медгородке. Другой – пересыльный Дулаг-126 – на Первой Краснинской. Это здание, вероятно, последнее из комплекса артиллерийских складов, где нацисты размещали военнопленных.
Сергей Амелин, историк:
«Из-за нечеловеческих условий содержания здесь погибло порядка 45 тысяч советских военнопленных. Эти военнопленные захоранивались за территорией лагеря, примерно начиная от кургана и дальше».
Вера Ивановна не видела, как Красная Армия освобождала ее родной Смоленск в сентябре 1943-го. Накануне ее вместе с матерью увезли в концлагерь, где она провела больше двух лет. В это же время вся Большая Краснофлотская вместе с домом Веры Московкиной была сожжена нацистами.
